"Ты видишь свет во мне, но это - есть твой собственный свет!" (с) калугин
Утро.На станции Люблино каждые тридцать секунд пиздит диктор. Но динамики настолько старые, что ничего непонятно. Захожу в вагон, сажусь, собираясь подремать.
Поезд проезжает станции. На каждой станции слышу неразборчивый голос диктора. К чкаловской уже знаю о том, что произошло. Появляется странное ощущение, что началась война – объявляют что-то по громкой связи, люди, сосредоточенные и напряженные.
На Сретенском бульваре пахнет гарью – или мне только кажется? – и дымом. И еще чем-то очень мерзким и страшным. И нечем дышать, томно, душно, перед глазами темнее. Давно я не занималась такой хуйней. До эсказалатора, в арафатку спрятавшись от запаха. Дыши. Ты живая. ДЫШИ. Бежать, бежать отсюда…
Бегу в университет, попутно отвечая каждые 40 секунд на смски, отправляю их сама, шарюсь в интернетах.
Страшно.
К середине дня появилось страшное состояние – как будто ты в триллере. Квест на утро – доберись до универа живым. И это, сука, не преувеличение. Страшно.
Никогда я не была так рада видеть свою группу. Каждого мордально.
Когда в любую секунду ты можешь умереть, все перестает иметь значение. Остается только любовь, только свет и только ты настоящий.
Жить надо так, чтобы не было обидно умереть в любую минуту и чтобы не пришлось просить за жизнь прощения. Тогда не страшно.
В универе –сосредоточенные люди, разговаривающие по телефону (особенно первая-вторая пара). И одна фраза только: «Все нормально?», - пытливый взгляд. И с облегчением в ответ: «Да». Никто не спрашивает, о чем ты. «Живым все хорошо».
А я понял, что если сейчас умру, мне не будет обидно. Я люблю. Я любима. Я есть сейчас. Сейчас я настоящая. Жизнь сосредоточенна в кулаке. Мне даже не будет жаль.
А еще я понял атмосферу тех семидесятых. Первой войны. Когда ты не знал, сможешь вернуться домой или нет. Но если дома я чувствую себя относительно спокойно, то тогда и дома ты чувствовал себя так же, как в метро сейчас. Каждый вздох может быть последним. Как бы пафосно это не… а, к черту пафос!
«Если б не надо друзей хоронить,
То я б предложил просто дальше жить.
Что же нам надо? Всего только - победить…»
Поезд проезжает станции. На каждой станции слышу неразборчивый голос диктора. К чкаловской уже знаю о том, что произошло. Появляется странное ощущение, что началась война – объявляют что-то по громкой связи, люди, сосредоточенные и напряженные.
На Сретенском бульваре пахнет гарью – или мне только кажется? – и дымом. И еще чем-то очень мерзким и страшным. И нечем дышать, томно, душно, перед глазами темнее. Давно я не занималась такой хуйней. До эсказалатора, в арафатку спрятавшись от запаха. Дыши. Ты живая. ДЫШИ. Бежать, бежать отсюда…
Бегу в университет, попутно отвечая каждые 40 секунд на смски, отправляю их сама, шарюсь в интернетах.
Страшно.
К середине дня появилось страшное состояние – как будто ты в триллере. Квест на утро – доберись до универа живым. И это, сука, не преувеличение. Страшно.
Никогда я не была так рада видеть свою группу. Каждого мордально.
Когда в любую секунду ты можешь умереть, все перестает иметь значение. Остается только любовь, только свет и только ты настоящий.
Жить надо так, чтобы не было обидно умереть в любую минуту и чтобы не пришлось просить за жизнь прощения. Тогда не страшно.
В универе –сосредоточенные люди, разговаривающие по телефону (особенно первая-вторая пара). И одна фраза только: «Все нормально?», - пытливый взгляд. И с облегчением в ответ: «Да». Никто не спрашивает, о чем ты. «Живым все хорошо».
А я понял, что если сейчас умру, мне не будет обидно. Я люблю. Я любима. Я есть сейчас. Сейчас я настоящая. Жизнь сосредоточенна в кулаке. Мне даже не будет жаль.
А еще я понял атмосферу тех семидесятых. Первой войны. Когда ты не знал, сможешь вернуться домой или нет. Но если дома я чувствую себя относительно спокойно, то тогда и дома ты чувствовал себя так же, как в метро сейчас. Каждый вздох может быть последним. Как бы пафосно это не… а, к черту пафос!
«Если б не надо друзей хоронить,
То я б предложил просто дальше жить.
Что же нам надо? Всего только - победить…»
Люблю.
Люблю.
На самом деле, вот в такие моменты понимаешь, что нужно торопиться быть. что завтра может и не быть.
"И кто-то засмеялся, а Сандро взял и быстро поцеловал Настёну. Вышло неловко, куда-то в щеку, но Сандро все равно был счастлив. Потому что Настёна осталась сидеть рядом с ним и смотреть на звезды и слушать, как скрипучие качели уносили бесстрашных космонавтов в небо.
… А наутро им всем надо было идти в школу…
Это было в одном небольшом городе на берегу реки, где лето длится дольше, чем зима, где на улицах растут абрикосовые деревья, где звезды спускаются так низко, что на них можно долететь на качелях. Шел 2004 год. А город назывался Беслан. "
И все-таки это не то, что я хочу сказать. Жизнь - это тоже инструмент.
просто сегодня утром я тоже видела смерть. одного человека в метро.
и это тоже говорит о том, что она может застукать нас где угодно.